Рафа Неотвратимый
sports.ru – Юлия Ниткина
Вспоминая финал «Ролан Гаррос» Джо Познански (Sports Illustrated) сравнивает Рафаэля Надаля с Терминатором, а своего любимого игрока Роджера Федерера с Сарой Коннор. Его эмоциональный рассказ о том, как страшен Рафа Неотвратимый.
Статья Джо Познански (Sports Illustrated) интересна тем, что автор не предлагает технический разбор матча, он пишет совсем о другом. Особо впечатлительным болельщикам Федерера лучше не читать. Мне, во всяком случае, было не очень приятно.
«В финальном матче «Ролан Гаррос» между Рафаэлем Надалем и Роджером Федерером был один розыгрыш, который заставил меня содрогнуться. Я не часто дрожу во время спортивных событий. Если честно, я вообще не очень часто дрожу, точка. Мне повезло – моя жизнь не обременена дрожью.
Но в этом розыгрыше было что-то такое… Я, как всегда, болел за Федерера. Не подумайте, что я плохо отношусь к его сопернику. Мне очень нравится Рафаэль Надаль. Мне нравится, как он смущается и протестует, когда его спрашивают, считает ли он себя величайшим в истории. Мне нравится, как спокойно он воспринимает тот факт, что соперники заранее его боятся. Мне нравится, что он увлекается другими видами спорта. Мне нравится его участие в благотворительности. И если вы любите теннис, то вас не может не поразить его игра. Он похож на коктейль из великих – немного Коннорса, немного Борга, немного Агасси, немного Лэйвера. Он играет страстно, но держит игру под контролем. Он боец, но в то же время художник. Некоторые его удары кажутся немыслимыми. По-моему, его игру нельзя смотреть без благоговения.
Но все равно я каждый раз болею за Федерера. Это где-то внутри меня. Я не знаю, как это внятно объяснить, но постараюсь – так уж сложилась моя жизнь, что Роджер Федерер является воплощением моих спортивных амбиций. Понимаете, теннисом я занимался на более высоком уровне, чем другими видами спорта. Это, конечно, был смехотворно низкий уровень, но другого мне было не дано. Теннис был последним видом спорта, об успехе в котором я мечтал. Еще в молодости я понял, что мне не хватает роста для баскетбола, и силы и скорости для футбола. До раннего подросткового возраста я цеплялся за мечту о бейсболе, но потом стало ясно, что мой постоянный страх перед ударами и болью не очень вписывался в стремление к высшей лиге.
А в старшей школе я уверовал, что у меня есть шанс стать профессиональным теннисистом. Я часами стучал мячиком о кирпичную стену местного супермаркета. И моим идеалом был Роджер Федерер. Конечно, тогда я не знал, кто такой Роджер Федерер – ему было года три-четыре. Но я мечтал добиться его мастерства, его грации, его тонкости. Я мечтал совместить мощь Ивана Лендла с легкостью Джона Макинроя. Это казалось глупостью, невозможной комбинацией. И потом, когда эти мечты давным-давно рухнули, появился Федерер. И когда я увидел его игру… все же знают, как нужная песня может пробудить определенное чувство, почти физически перенести вас в определенное время и место?* Когда я смотрел на Федерера, я переносился на ту парковку к той стене, и мои утопические детские мечты казались осуществимыми.
* Для меня одна из таких этих песен – это Ain’t Even Done With The Night Джона Кугара Мелленкампа. Даже не могу сказать, что она мне так уж нравится. Но, когда я ее слышу, мне снова 14, и я иду с друзьями под палящим солнцем.
В общем, я как всегда болел за Федерера, и тут прошел этот розыгрыш… Тогда уже было ясно, что Надаль выиграет. У Федерера были надежды на первый сет, когда он сделал брейк и мог выиграть партию. Но дело в том, что когда они оба в порядке, Федерер не может обыграть Надаля. Об этом уже давно говорят – Федерер величайший игрок всех времен. Но в своем времени он не величайший. Это был 25 матч Федерера с Надалем, и испанец побеждал 17 раз. И так было с самого начала – в самом первом их матче в 2004 Надаль обыграл Федерера, а потом, после поражения в пятисетовике в Майами (где вел 2:0 по сетам), выиграл следующие пять игр.
Надо сказать, что был небольшой промежуток между «Уимблдоном» 2006-го и 2007-го года, когда Федерер выиграл пять из семи матчей против Надаля. Тогда он даже обыграл его на грунте – что за все эти годы ему удавалось лишь дважды. Но за исключением этой серии и пары неожиданных побед в Мадриде и Лондоне, Федерер мог надеяться только на борьбу. Игра Федерера – это ножницы. Игра Надаля – камень. (А Джокович, видимо, бумага).
И когда Надаль отыгрался и взял первый сет, результат был предопределен. Единственный реальный шанс Федерера состоял в том, чтобы продолжать матч и ждать, что Надаль сломается – а на это надежды нет никакой. Надаль не ломается. Федерер временами показывал вдохновенную игру. Во втором сете он взял подачу Надаля и дотянул до тай-брейка. Он выиграл третий сет. Это было великолепное зрелище, которое – как и победа над Джоковичем – показало, что есть у него еще и блеск в игре, и упорство в характере. Но даже когда он показывал вдохновенную игру, казалось, что он просто откладывает церемонию награждения Надаля. Так оно и вышло.
И там был этот розыгрыш – сейчас, оглядываясь назад, я вижу, что он был одним из многих подобных – в котором Федерер палил изо всех орудий. Он нанес четыре-пять ударов, которые не отразил бы ни один другой соперник. Но каждый раз мяч возвращался к нему.
И именно тогда меня пробрала дрожь. Есть что-то в устрашении, что трудно уловить. Конечно, есть прямолинейное запугивание – питчер, бросающий мяч быстро и мощно, Дик Баткус, рассказывающий, что снесет кому-нибудь башку, Патрик Эвинг, в игре чемпионата специально снимающий с кольца первые несколько бросков. Надаль, если говорить об этом, в какой-то степени запугивает соперников обтягивающими мускулы футболками* и манерой держаться.
* «Если бы у меня были руки, как у Рафаэля Надаля, я все время ходил бы в таких футболках. Даже на похороны», – Майкл Шур (американский сценарист и актер).
Но есть другой вид устрашения, который, на мой взгляд, намного действеннее – когда кто-то или что-то кажется неотвратимым. Именно поэтому Терминатор такой страшный – его нельзя остановить. Он просто не может остановиться. Он запрограммирован убивать, и абсолютно все подчинено этой цели. Он хотел убить Сару Коннор больше, чем она хотела сохранить жизнь. Это чувство неизбежности душит намного сильнее, чем грубая сила, воля и мощь. Энди Роддик обладает, наверное, мощнейшей подачей в истории тенниса. Но почему-то она меня не пугает так, как игрок, догоняющий все, никогда не останавливающийся и возвращающий мяч с большей силой, чем та, которую в удар вложил противник.
В тот момент, когда Надаль отбивал удар за ударом Федерера – и этим резал его без ножа – я представил себя на месте швейцарца. Вот я выполняю лучшие, просто идеальные, удары. Я бью по линиям. Я гоняю его из угла в угол. Я выполняю великолепный диагональный форхенд в левый квадрат. Потом, после неизбежного возвращения мяча, я идеально пробиваю с бэкхенда в правый квадрат. Он и это достает. Туда-сюда. Я бью по мячу так сильно, что он превращается в сгусток пламени. Он отбивает его. Я заколачиваю смэш так, что мяч отскакивает в 23 ряд. Он бежит на трибуны и отбивает его. Даже в воображении, где только мое сознание ограничивает меня, я не смог придумать, как пробить Рафаэля Надаля.
Мне кажется, что когда Надаль закончит играть, он будет считаться лучшим в истории. Ему нужно выиграть еще минимум 7 «Шлемов», потому что именно столько ему недостает, чтобы побить рекорд Федерера, а мы все же базируем понятие величия на цифрах*. Но я подозреваю, что он это сделает. Ему 25 лет. В Париже он непобедим. Он выиграл два последних «Уимблдона», в которых принимал участие. Он выиграл 10 турниров «Большого шлема». В 25 у Федерера было 8.
*Я снова возвращаюсь к теме Тайгера Вудса и Джэка Никлауса – если Тайгер недоберет 2 недостающих «Шлема» до 18 Никлауса, можно ли будет найти аргументы за то, что он величайший игрок в истории гольфа? Конечно, можно, и они даже будут убедительными. Можно вспомнить, что Вудс на пике доминировал сильнее. Можно вспомнить, что Вудс играл в эпоху намного более качественных полей. Можно вспомнить, что Вудс добивался успехов под огромным прессом внимания, которого никогда не испытывал Никлаус.
Но я все же думаю, что если Вудс не догонит Никлауса по количеству «Шлемов», Джек останется величайшим. Я думаю так потому, что Вудс сам поставил условия. Он их поставил еще тогда, когда был маленьким ребенком, и у него на стене висел постер с Никлаусом, где были показаны все его мэйджоры. Для Тайгера Вудса цель будет достигнута только с 19 победой на «Шлеме».
Если Надаль обойдет Федерера по количеству ТБШ, я думаю, не может быть аргументированного спора по поводу того, кто все же величайший. Надаль выигрывал «Шлемы» на австралийской жаре, на парижском грунте, на траве «Уимблдона» и на глазах нью-йоркских болельщиков. Он выиграл золото Олимпиады. Он приводил команду к победе в Кубке Дэвиса. Он доминировал над игроком, который, по распространенному мнению, является лучшим в истории. Он выиграл 83% матчей, находил противоядие от любого игрового стиля. Казалось, что Новак Джокович с его невероятной победной серией был готов обойти Надаля на «Ролан Гаррос», отобрать у него первое место в рейтинге, стать самым доминирующим игроком мира. И он все еще может это сделать. Но игрокам и раньше удавались невероятные серии – я не провожу никаких параллелей, но я помню, как теннисист по имени Хосе Луис Клерк однажды выиграл 27 матчей и четыре турнира за ОДИН МЕСЯЦ.
Надаль выиграл четыре из последних шести «Шлемов» – проигрывая только в Австралии, где условия меньше всего подходят его игре (?). Я бы сказал, что Надаль еще какое-то время будет лучшим в мире. И если на то пошло, я бы сказал, что он выиграет больше, чем 17 «Шлемов». Если бы мне пришлось гадать на эту тему…
Но дело не в предположениях, не в звании лучшего в мире, лучшего в истории и т.д. Дело в дрожи. Я всегда говорил, что Джон Элвей, наверное, не самый лучший квотербек в истории, но он бы больше всех пугал меня в четвертой четвери. Гэри Шеффилд, наверное, не был величайшим страйкером в истории, но он бы снился мне в ночных кошмарах, будь я питчером. Майкл Джордан – величайший игрок в истории, и он же самый страшный баскетболист в истории, потому что он был готов на все ради победы.
В этом смысле Рафаэль уже победил. Независимо от того, станет он величайшим игроком или нет, он единственный теннисист, которого я не могу обыграть даже во сне».
